Царь

В истории российского кинематографа до сей поры существовало два фильма про Ивана IV: «китайская опера» Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный» (1944-45 годов выпуска) и лубок Геннадия Васильева «Царь Иван Грозный» (1991 года выпуска). Как видно из дат их создания, обе картины выходили в переломные для России моменты. Сейчас для нашей страны тоже наступило переходное время и тут, по традиции, появилась новая версия истории про Ивана IV, в которой от названий предшественников осталось только одно слово — «Царь». На поверхности (да и судя по словам Павла Лунгина) желание показать первого русского царя, однако парадокс фильма заключается в том, что как раз царя там и нет. Чтобы понять этот образ Ивана Грозного, надо обратиться к предыдущему фильму Павла Лунгина «Остров», где святого юродивого гениально сыграл (по другой версии изобразил) Петр Мамонов. В сытом 2006 году, когда вышел «Остров», один из главных конъюнктурщиков от российского кинематографа (Юрий Грымов еще может поспорить за пальму первенства) Павел Лунгин отлично уловил момент, что можно сыграть на противопоставлении убогому коммерческому попкорновому кино. Правда, тогда Лунгину сильно повезло, что жизнь свела его с Петром Мамоновым, на ком режиссер полностью и выехал, ибо «Остров» минус Мамонов стал бы унылой морализаторской притчей. Судя по всему, Лунгину так понравилось, что можно выехать на Мамонове, что он решил и новый громкий фильм снять, опять «о душе», а заодно и свести счеты с царем-юдофобом, попутно продолжая генеральную линию своего творчества — показывать для Запада «диких русских людей».

Прежде всего стоит сказать об антиисторичности «Царя». И хотя хитрый лис Лунгин увертливо сообщает в пиаровских интервью, что перелопатил гору исторической литературы, отчего «фильм достаточно близок к историческим реалиям», тут же добавляя что «Царь» — не историческая монография или кандидатская диссертация, в первую очередь это интересное кино, увлекательное и одновременно сложное» (ага, сам себя не похвалишь, аки Никита Михалков, обещавший всем зрителям, что они его гениальное кино «12» будут смотреть не раз, так никто не похвалит), однако на деле любой знающий историю человек придет в дикое изумление с первых же кадров фильма, когда увидит Ивана Грозного в роли старца. Поясню: действие «Царя» стартует в 1565 году, а Иван IV родился в 1530 году, то есть ему должно быть 35 лет. По фильму же он выглядит минимум на 20 лет старше, а с учетом того, что Иван Васильевич всего-то прожил 54 года, то визуально он смотрится как раз на последние годы своей жизни. Да, можно порассуждать на тему тяжелой болезни Ивана Грозного, случившейся с ним незадолго до описываемых в фильме событий, после которой он стал выглядеть гораздо хуже, чем до нее, но не убогим же старцем, в ком непонятно как жизнь теплится. К историческим глюкам можно отнести и упоминающуюся дружбу детства между Иваном IV и митрополитом Филиппом (тогда еще боярским сыном Федором Колчиным), ибо в момент ухода Колчина из Москвы малолетнему царю стукнуло только семь годков, а Федору уже было за 20. Какая уж тут детская дружба! Хотя в целом «Царь» выглядит весьма натуралистично и создает полную иллюзию, что «так все и было», в чем и заключается одна из ужасных особенностей фильма — ненавязчиво вдалбливать зрителю искаженную, однобокую реальность. И здесь не стоит прикрываться громкими фразами, что это не историческое кино, что образованный зритель сам должен разобраться, что когда-то происходило в России. Фильм в широком прокате имеет очень большее влияние на формирование если не общественного мнения, то подсознательного отношения. И в этом плане Лунгин действует очень умело, лепя визуально шаблонный образ Ивана Грозного.

И вот теперь — о главном, то есть об образе царя. Чтобы представить себе Ивана Грозного из «Царя», надо сделать две вещи: вспомнить доброго юродивого Петра Мамонова из «Острова», перенести его в декорации Руси шестнадцатого века и наложить на него каноническое изображение Ивана IV. Все, неподвижный образ будет готов, и в целом, надо признать, будет похож на оригинал. Однако представить непоседливого Петра Мамонова в неподвижности невозможно, да такого в фильм почти и нет, а есть тот же юродивый из «Острова», только теперь злой и совершенно невменяемый. Петр Мамонов словно купается в данной ему возможности показать все свои лицедейские замашки, отчего скачет мелким бесом перед камерой, талантливо зыркает хитрющим глазом, сучит ручками, хрипло кликушествует и выдает целый спектакль имени себя, тем более когда в помощь ему отряжен еще один раненый в голову персонаж — дикий юродивый Ивана Охлобыстина, который превратил епископа Коломенского Вассиана в полное непотребство. Только один вопрос возникает: а причем здесь царь Иван Грозный? На минуточку, что за время нам описывают? Иван IV железной рукой закладывает основы российской государственности, управляя страной, где единоначалие власти еще в диковинку, а посему вызывает массовые боярские и княжеские недовольства. И вот этот хилый юродивый, вот этот лысый злодейчик, шамкающий беззубый старикан, недобро посматривающий из темного угла, способен был держать в повиновении огромную страну, удвоив ее территорию за время своего правления? Как говорится, не смешите мои тапки. Образ, созданный Петром Мамоновым, имеет столько же отношения к Ивану IV, как, допустим, образ Гитлера к реальному фюреру в любой комедии про Третий рейх, например, в «Бесславных ублюдках». Однако не думается, что такой образ Ивана Грозного случился в фильме Павла Лунгина случайно — все-таки не мальчик снимал кино. Истоки его стоит искать в биографии режиссера, причем как личной, так и творческой: можно вспомнить про кровавые злодеяния Ивана Грозного по отношению к евреям, коих при нем было истреблено немало, а можно вспомнить персонажей прошлых фильмов Лунгина, среди которых сплошь дикие мужчины и затравленные женщины — такие типичные образы русской жизни для западного зрителя. И как бы ни кокетничал Павел Лунгин, в интервью рассказывая о том, какой неожиданностью стало для него приглашение «Царя» на Каннский МКФ, так как он якобы снимал историю для внутреннего потребления, режиссер явно рассчитывал на внимание с Запада. И вот тут накладочка вышла — в Канне «Царя» показывали не в основном конкурсе да и на Родине самым большим достижением является честь фильма-закрытия Московского МКФ. Не густо для серьезного кино, на кое вроде как может претендовать попытка осмысления истоков российской власти. Хотя объяснение очень простое: «Царь» — это такой же коммерческий продукт, как и его попкорновые антиподы, просто прикрывается разговорами «о душе, философии, религии». Будь по-другому, фильм стал бы настоящим событием, взорвав киносообщество. А так — тишина, народ безмолвствует, отчего Лунгин, вслед за репликой царя из фильма, может сказать: «Где мой народ?».

Теперь о другом главном образе фильма — митрополите Филиппе, на чьем противостоянии с Иваном Грозном зиждется до просмотра интрига картины — на афишах фактурно были запечатлены два антипода. Роль Филиппа стала последней для выдающегося российского артиста Олега Янковского (мир праху его), отчасти это чувствуется — актер словно бы погружен в себя и заглядывает не в строчки сценария, а в ту, иную жизнь. Увы, внутренняя погруженность мало помогает в образе митрополита Филиппа, решенного в духе неуверенности. Митрополит говорит правильные вещи (кстати, в интервью Лунгин выдал нонсенс, сообщив, что якобы Олег Янковский почти не говорит в «Царе» — говорит и говорит достаточно, хотя и гораздо меньше, чем Петр Мамонов), но все это звучит крайне неубедительно. В целом развитие образа происходит так: Филипп долго не понимает, что происходит вокруг (это взрослый мужчина 60 годов), потом начинает робко возражать царю, а затем, после образцово-показательной СЛУЧАЙНОЙ смерти девочки-сиротки, вдруг восстает, после чего следует его опала и смерть. Особенно удивительно, какой мелочный эпизод выбрал Лунгин для показа главной размолвки Ивана Грозного и митрополита Филиппа: последний приютил у себя опальных воевод, за что и поплатился. То есть как будто и не было духовного поединка царя и митрополита (два словесных столкновения за двухчасовой фильм), не было интриг царского окружения, не было, в конце концов, сфабрикованного доноса монахов Соловецкого монастыря и конкурентов за престол митрополита, в результате чего Филипп был обвинен в колдовстве и в итоге лишен сана. Складывается стойкое впечатление, что реальная история мало интересовала Лунгина, ему были нужны лишь яркие образы — дикий юродивый царь и святой, почти блаженный митрополит — с помощью которых на контрасте он хотел показать, что дикость в России всегда побеждает, отчего финальная сцена с «кровавой гэбней» выглядит окончательным раскрытием всех карт. А Олегу Янковскому великолепно удалась предсмертная ипостась Филиппа, когда его герой, словно проснувшись от долгого сна, вдруг действительно стал авторитетным духовным лицом. Ух какая сразу сила пахнула от него! Очень жаль, что Павел Лунгин ее не использовал — теперь такой возможности уже не будет. Но его больше интересовал бессильный царь, самый сильный поступок которого в фильме — это безмолвно и скорбно замереть на лютом русском морозе.

Фильм Павла Лунгина «Царь» — эффектный коммерческий лубок, умело прикрывающийся одежками «большого серьезного кино». Думается, очень сильно может повлиять на неокрепшие умы, отчего хотелось бы посоветовать перед просмотром все-таки ознакомиться с исторической литературой, касающейся соответствующего периода, дабы быть перед режиссером и его уловками во всеоружии. И да: не пропустите моменты, когда Петр Мамонов сначала дает Горлума (шизофренический автодиалог), а потом Петра Зайченко, выдавая его реплику из лучшего фильма Павла Лунгина «Такси-блюз».