Рутгер Хауэр

В 1999-м году организаторы премии с красноречивым названием «Рембрандт» окрестили Рутгера Хауэра лучшим актёром столетия. Если ещё добавить, что в рамках Нидерландского кинофестиваля, проведённого примерно тогда же, «Турецкие сладости» /1973/, некогда впервые привлёкшие к нему внимание во всём мире1, признали (на мой взгляд, вполне обоснованно) вершинным произведением в истории национального кинематографа, масштаб обожания артиста на Родине представить себе нетрудно. Как и коллегу Еруна Краббе, режиссёра Пола Верховена или оператора Яна Де Бонта, соотечественники нисколько не ревнуют Рутгера к другим странам, не обвиняют в отсутствии патриотизма и с энтузиазмом встречают в каждый приезд.

На самом деле это не удивительно. Уроженец провинции Утрехт2 не случайно получил прозвище «голландский Пол Ньюман», сделав для популяризации культуры своей нации невероятно много. Один только факт покорения голливудского Олимпа (пусть не безусловного, пусть отнюдь не на рекордный срок) говорит о многом! Причём дома Рутгер Улсен Хауэр, перебравший в молодости ряд случайных профессий (в том числе побывав юнгой на торговом судне), прославился достаточно быстро, представ в двадцатипятилетнем возрасте на телевизионном экране в обличии рыцаря Флориса. Тогда же произошла знаменательная встреча с Верховеном, с которым он продолжил сотрудничества (в качестве полноценного Альтер-эго) на большом экране.

Хауэровский Эрик Вонк, молодой скульптор из «Турецких сладостей», предаётся безумным сексуальным играм с возлюбленной Ольгой Стапельс (Моник ван де Вен), но с неизбежностью терпит крушение иллюзий, тем самым – олицетворяя собой судьбу всего поколения «бунтарей». В более жёсткой социально-исторической драме «Кити-вертихвостка» /1975/, а особенно в захватывающем военном боевике «Оранжевый солдат» /1977/ Рутгеру удаётся, выполняя режиссёрскую сверхзадачу, проникнуть в отдалённые времена, передать надежды и идеалы своих сверстников, соответственно считавших себя хозяевами жизни в XIX веке, в период бурного развития капитализма, – и принявших удар немецких оккупантов. Наконец, в «Лихачах» /1980/ его Геррит Винкамп предстаёт недостижимым идеалом для следующей генерации...

Забегая вперёд, отмечу, что карьера Рутгера Хауэра могла сложиться ещё удачнее, если б не вынужденное расставание с Полом Верховеном. После блистательной исторической саги «Плоть + кровь» /1985/, как бы подвёдшей черту, режиссёр работал с новыми исполнителями (Питер Веллер, Арнольд Шварценеггер, Майкл Дуглас, Кайл МакЛахлен, Каспер Ван Диен) – и Рутгер даже отклонил предложение появиться в его «Чёрной книге» /2006/. Тем не менее у Хауэра с избытков поводов гордиться и собственными достижениями.

Первая попытка покорения мирового экрана датируется 1975-м, однако «Заговор Уилби» не вызвал особого резонанса. Зато повышенное внимание на Рутгера Хауэра обратили благодаря образу жестокого террориста Вулфгара (в «Ночных ястребах» /1981/) – «белокурой бестии» и личного врага нью-йоркского полицейского в исполнении Сильвестра Сталлоне. И ещё эффектнее оказалось исполнение (в «Бегущем по лезвию» /1982/) роли Роя Бэтти – неформального лидера компании репликантов, взбунтовавшихся и сбежавших на Землю. Финал, когда Бэтти обнаруживает благородство и сострадание, недоступные даже человеку, производил сильнейшее впечатление...

Освоившись в статусе «восходящей звезды», Рутгер Хауэр начал получать заманчивые предложения от крупных режиссёров: Сэма Пекинпа в «Уик-энде Остермана» /1983/, Николаса Роэга в «Эврике» /1983/, Ричарда Доннера в «Леди-ястреб» /1985/, Эрманно Ольми в «Легенде о святом пропойце» /1988/, Лины Вертмюллер в драме «Ясной лунной ночью» /1989/. Однако ирония судьбы проявилась в том, что наибольшую известность актёру принесли роли в недорогих боевиках, не столько пользовавшихся спросом в кинотеатрах, сколько – ставших «культовыми» на видео. Здесь и инфернальный дорожный маньяк Джон Райдер, преследующий случайного молодого «попутчика», и Ник Паркер, одержимый «слепой яростью», и «обручённый со смертью» Фрэнк Уоррен...

Подобные партии требовали от исполнителя куда меньше энергии и изобретательности, но, как показал опыт, снискали неплохой успех, заставив Рутгера Хауэра избрать соответствующую тактику в качестве главенствующей. Увы, всеядность актёра, снимавшегося в последующие десятилетия много, очень много, быстро привела к снижению статуса и деградации – выхолащиванию – имиджа. Триллеры «После полуночи» /1991/, «Считанные секунды» /1992/ и «Кровь невинных» /1995/, боевики «Ледяное безмолвие» /1993/, «Солдат Апокалипсиса» /1997/ и «Взрыв» /1997/ и т.д. и т.п. – где Рутгера только не доводилось лицезреть! К той же категории следует отнести и российские ленты «Зеркальные войны. Отражение первое» /2005/ и «Пятая казнь» /2010/. Тенденцию усугубляла бросавшаяся в глаза утрата артистом физической формы.

Тем удивительнее, что время от времени Рутгеру Хауэру удавалось, словно вспомнив о достижениях молодости, воплотить отличные образы в заметных картинах. Вспомним хотя бы Куртица, оказывающегося, вопреки опасениям, единомышленником двух беглецов в фильме «Достучаться до небес» /1997/ или Килера в язвительном шпионском опусе «Признания опасного человека» /2002/. А в выдающихся кинокомиксах «Город грехов» /2005/ и «Бэтмен: начало» /2005/ он без особых усилий вписался в уникальные «звёздные» актёрские ансамбли. Так, быть может, для кумира из Нидерландов не всё потеряно – и есть смысл ожидать новых взлётов в извилистой карьере?